Калым, баранья голова и никаких поцелуев, или Маленькая кыргызская свадьба

За месяц до события в мессенджер пришло сообщение от моего друга, живущего в Бишкеке: “Салам, дос (привет, друг — авт.). Примерно в середине ноября женюсь. Не буду против вашего присутствия”. Спросонья я протер глаза и на всякий случай перечитал — не прошло и недели, как поздравлял Темирлана с днем рождения. Он не говорил ничего о женитьбе, и даже о девушке не упоминал.

— На когда покупать билеты? — спросил я.

— Не знаю. О точной дате родители скоро договорятся.

Женитьба и в Украине — не только твое личное дело. Родственники нет-нет да напомнят молодым, что пора в ЗАГС. И о желании понянчить внуков говорят чем дальше, тем чаще. В Кыргызстане все еще строже, особенно если ты единственный сын — как раз случай Темирлана.

Келин и куда она приходит

С Тимой мы дружим 11 лет. Познакомились в Харькове, хотя оба из Кыргызстана. Жили в соседних студенческих общежитиях, учились разбираться в украинском пиве и обсуждали первые шаги в личной жизни.

Я так и остался в Украине, Тима (Темирлан) вернулся домой сразу после бакалаврата. Мог бы поступить на магистратуру. Но в семье Темирлан — единственный сын. Есть две сестры, но мама должна опираться на мужское плечо. Вот и поспешил домой.

Кыргызский обычай требует от старших сыновей строить судьбу самостоятельно. Сын младший или единственный остается жить с родителями и ухаживать за ними. Если в семье только дочери, родители берут на воспитание первого внука. Порядки странные (с европейской точки зрения), но, с другой стороны,  у кыргызов редки случаи, когда люди попадают в дом престарелых. Никто не оставит пожилых родителей в одиночестве. По обычаю, сын приводит невесту в родительский дом. Для “нового члена семьи” у кыргызов есть отдельное слово —  келин. Перевести можно как “та, что приходит”. Примак, только наоборот.

Дату Тима сообщил через несколько дней, и мы купили билеты. Путь неблизкий: прямых рейсов в Бишкек нет, прокладываем самый дешевый маршрут — Киев-Минск-Алма-Ата. Из бывшей столицы Казахстана на машине подвез брат. Автомобиль шустро едет по ухоженному асфальту, почти всю дорогу пассажиры могут спокойно спать — за окном безжизненные желтые степи, смотреть не на что. Уже ближе к границе делаем остановку — вдали виднеются горы, время фотографироваться!

Преодолеваем Кордайский перевал — и вот уже граница. Под вечер мы в Бишкеке. Переодеваемся и идем в дом друга на ужин — последний в его холостяцкой жизни.

Избранницу Темирлан искал долго, до 30 лет. Также родственники, долго ждавшие его выбора, стали сватать знакомых. С Мединой Тиму познакомила подруга его мамы.

Темирлан — из семьи интеллигенции. Его отец — профессор-славист, мама тоже преподает русский язык и литературу. Родители живут в разных городах.

Тимина избранница Медина учится в медицинском университете, готовится стать акушером-гинекологом в третьем поколении. Ему 30, ей 22. Будущие молодожены познакомились в начале сентября. Предложение девушке Темирлан сделал на свой день рождения, 15 октября. “Да” Медина ответила через несколько дней. В перерыве советовалась с родителями и друзьями, но те сказали решать самой.

Традиции позволяют жениху действовать по-разному. Согласия можно спросить напрямую у родителей девушки — вопреки их воле девушка вряд ли пойдет. Бывает, что невест крадут — один такой случай в сентябре расследовала полиция второго по величине города Ош. На празднике, Дне независимости, парень с друзьями похитил девушку и увез в соседний аул. Она стать женой не согласилась, вызвала милицию — “жениха”-неудачника будут судить.

Темирлан поступил по обычаю — рассказал о согласии Медины маме. Тамара-эже поехала за шестьсот километров в Джалал-Абад. Переговоры с семьей невесты родители Темирлана взяли на себя. Свадьбу назначили на 13 ноября — сестры Темирлана и Медины приехали к родным из России. Торжество семьи решили провести, пока они не уехали.

Калым и другие расходы

В пакете кыргызских банков можно найти услугу “Кредит на свадьбу”. Случается, что оформив его, молодые люди возвращают деньги уже после развода. Судите сами: родителей невесты жених должен отблагодарить за то, что они ее воспитали. Стандартный калым — 100 тысяч сомов, то есть почти 40 тысяч гривен. Для сравнения: средняя зарплата в Кыргызстане — 14 тысяч сомов (5,5 тысяч гривен), цены на продукты — на уровне киевских.

Для дочери ее родители собирают обширное приданое — постельное белье, одеяла, подушки. А жених и его семья оплачивают свадьбу. Свадьба Темирлана по кыргызским меркам была небольшой — на 96 человек. В Бишкеке есть банкетные залы и на 350, и на 900 гостей. Проводы невесты в ее родном Джалал-Абаде были более многочисленными. В ресторане собрались 250 гостей, 60 из них — коллеги мамы Медины по роддому.

На свадьбу семья Темирлана купила и зарезала трех баранов и лошадь — мяса в Кыргызстане едят много и не видят ничего плохого в том, что существуют мясные конские породы. Баранью голову обсмаливают, варят и подносят самому почетному гостю — отцу невесты.

“Венчание” за партами

В свадебный день мы приходим к 11 часам, зная, что жених в это время должен ехать за невестой, а потом в мечеть. В доме празднично одеты только Темирлан и несколько молодых родственников. На обряд в мечети за редким исключением идут только два свидетеля.

 

“Выкуп” невесты вполне привычный — разгадать загадки, поучаствовать в конкурсах, спеть. И, конечно, заплатить. У Темирлана, пока забирал невесту, младшие родственницы Медины украли туфли.

— 300 сомов (115 гривен — ред.), — сказал, как отрезал, друг жениха.

— Больше давай, — требовали похитительницы.

— Они на базаре больше не стоят, — “представитель интересов” Темирлана был непоколебим.

Специально для мечети Тимина мама подарила мне национальный колпак, а моей девушке — платок. Женщинам в мечеть, как и в христианскую церковь, нужно заходить в платке. Мужчинам внутри быть с непокрытой головой можно, но совершать намаз без головного убора считается неправильным.

Обряд в мечети проходил в классе, где дети обычно учат арабский. Мулла усадил всех за парты, прочел молитву, взял с новобрачных клятву. Объяснил, что развод хоть и не запрещен, но считается большим грехом. Супруги перед Аллахом, но еще не перед государством, поехали фотографироваться в Национальный природный парк Ала-Арча.

Место в 30 километрах от Бишкека — одно из красивейших, которые я знаю. Высокие хребты Тянь-Шаня, поросшие стройными соснами. В низине — горная река. Воздух без примеси выхлопных газов, от которых задыхается Бишкек. В природном парке “Ала-Арча”  президентская резиденция, где бывают все иностранные политики и звезды.

В ЗАГС молодожены не ехали, заказали выездную церемонию в ресторан. Нерасписанными Тима и Медина пробыли на час дольше, чем рассчитывали, из-за заторов. В ресторане под национальную песню артистка обвела молодоженов вокруг зала, чтобы поклониться гостям за каждым столом. Сотрудница ЗАГСа прочитала положенный текст, Темирлан и Медина обменялись кольцами, расписались в документах. Кыргызская свадьба загремела.

Поздравлять молодых гости по очереди выходили в центр зала. Мне запомнились  родители мужа сестры Темирлана. Тост они адресовали Тиминым родителям.

— У нас говорят: в Кыргызстане семь свадеб, потому что в стране семь областей. Везде свои обычаи. Мы из Таласа (областной центр на севере Кыргызстана — ред.). У нас принято дарить национальную одежду, — сказал гость и подарил расшитые халат (чапан) и шапку (калпак) для отца жениха и платок для матери жениха.

Свадьба сочетала в себе национальные традиции и современные веяния. Жених и невеста, по обычаю, кланяются всем гостям, но одеты в европейскую одежду. Танцы под кыргызские мелодии продолжаются дискотекой в стиле восьмидесятых. На кыргызском поют кыргызские же певцы и русский парень Алекс.

— У нас ценят, если европейцы (так в Кыргызстане называют неазиатов — ред.) учат наш язык и поют наши песни. Мы ценим, когда интересуются нашей культурой. У таких артистов всегда много работы — их пригласят на любой той (пир, праздник — ред.), — объяснил мне Темирлан.

Уважение кыргызов к тем, кто старается говорить на их языке, я испытал на себе. Одноклассник заранее перевел мне тост, я зачитывал его в тишине зала. Меня приветствовали аплодисментами и даже вручили часы в подарок.

Праздник шел к концу. Вдруг все притихли, зазвучала музыка. В зал вышли 10 официантов. У каждого на руках — блюда с вареным мясом. Постояв несколько мгновений, они разнесли пищу по столам. Это была конина, блюдо называется беш бармак (пять пальцев), едят его руками.

Традиционных для наших свадеб криков “горько!” не было. Медина до сих пор вспоминает, как побывала на свадьбе русской девушки.

— Там все кричали “горько”. Жених и невеста целовались, а гости считали. Я была шокирована. У нас на людях целоваться не принято, — говорит Медина.

После свадьбы Темирлан повез невесту в свой дом — до свадьбы она тут не бывала. Если бы все было по обычаям, то Медина просидела бы три дня в комнате и сорок дней не выходила со двора.

— Я думаю, этот обычай неспроста. Девушке нужно время, чтобы привыкнуть к новому дому, новой семье,  — объясняет Медина.

Но по дому она ходила уже на следующее утро, а через несколько дней пошла на учебу. Традиции если не уходят, то смягчаются.

Называть Темирлана Медина решила на “вы” — так принято на ее родном Юге. Ему разрешила обращаться к себе на “ты”.

Молодые после свадьбы хотят купить машину. Параллельно Тима оплачивает строительство квартиры. Не для себя — для сдачи в аренду. Сам он покидать родительский дом не собирается.

Я пишу этот текст в Киеве. На руке у меня — швейцарские Tissot, а на полке — белый войлочный колпак. Хорошая метафора кыргызской свадьбы — в гонке за временем не потерять традиций.

Фото: Татьяна Косянчук

Григорий Пырлик — журналист «Громадського радiо», родился в Кыргызстане.