Часть 3: Мой Burning Man
Burning Man для меня это «дом» — территория, где можно быть кем угодно и любое проявление себя здесь будет воспринято нормально, и в первую очередь, самим тобой. Это касается внешнего вида — хочешь, ходи голышом, хочешь, в костюме зайчика/осьминога/кота/робота/викинга/офисного сотрудника. Твой внешний вид определяется исключительно твоей фантазией, смелостью и размером усилий, потраченных на подготовку. Но не внешним видом единым.
Самовыражение, а вернее даже самопознание, применимо и к тому, как и на что ты тратишь свой время в Black Rock City. Можно 7 дней протусить «классически», съездив покататься на арт-объекты и протанцевав под любимым арт-каром, а можно действительно заставить себя выйти за рамки обычного и комфортного и пробовать что-то новое, жить чуть по-другому, вести себя немного иначе, учиться чему-то, пробовать, познавать.
Burning Man это сочетание несочетаемого. Технологический прогресс и средневековая сказка в одночасье: рядом с машиной-мутантом в виде осьминога, у которого двигается и дышит пламенем каждая щупальца, и великом на 4 колесах в виде громаднейшей стрекозы могут идти уличные артисты на ходулях в сопровождении укротителей огня и такого же уличного оркестра. Это зрелище завораживает. И часто ловишь себя на мысли, что не ясно, что именно в этой картинке завораживает больше: сила человеческой фантазии и ума (кому-то же пришло в голову сделать машину-осьминога, а кто-то смог воплотить ее в жизнь) или красота и сила человеческого тела (танцоры на полуметровых ходулях или ребята, вертящие пои с огнем, перекачивая их по своим телам, кажутся пришельцами).
Burning Man это про обнуление. Про возможность стереть устоявшиеся стереотипы, установки, убеждения и прочих тараканов в голове и попробовать посмотреть на себя с другой стороны. Это про возможность снова побыть ребенком: играть, быть открытым к чему-то новому и ранее неизвестному или неиспробованному, вспомнить про любознательность, открытость людям, интерес к жизни.
Burning Man это про риск: риск разрешить себе быть чуть настоящее, открытее, сложить броню «ожидаемого поведения» и делать то, что действительно хочется.
И еще, Burning Man это про прощение и отпускание. Пока что, для меня это самый сильный момент на плайе. Каждый год за статуей «мэна», примерно на 12 часах, строится Храм. Это не значит церковь, это значит тончайшей работы строение, разной формы в разные годы. В этом году Храм был похож на китайскую пагоду. Уже не в первый раз его создателем был Дэвид Бэст (первый Храм Бэст построил в 2000 в честь друга, погибшего на пути к Burning Man).
На плайе Храм – это мемориал. В течение всей недели в Храм несут записки, фотографии, послания, адресованные тем, с кем хотят попрощаться или отпустить. Это не всегда умершие, хотя таких большинство. В этом году в центре Храма лежал громадный плакат цвета украинского флага со списком имен ребят, погибших в АТО. Его привезли друзья погибших, также бойцы АТО.
Часто эти письма адресованы бывшим любимым, иногда домашним животным, порой своим заморочкам, с которыми тоже не мешало бы расстаться. К субботе в Храме не остается свободного места. Все заставлено посланиями, многие из которых готовят заранее. Кто ничего не привез с собой, начинают писать прямо на стенах. Пока Храм открыт (до раннего утра воскресенья, последнего дня Burning Man), в нем всегда есть люди, в любое время дня и ночи. Люди молятся, плачут, просто приходят почитать посвящения остальных и тоже остаются помолиться и поплакать. Здесь есть волонтеры, ими могут стать только те, кто на фестивале не первый раз. Они подсаживаются к тем, кому особенно тяжело, и просто слушают, успокаивают, плачут вместе.
В воскресенье вечером Храм сжигают.
На сожжение приходит где-то половина бернеров, порядка 30 тыс.человек. Люди рассаживаются кругом на земле, и в полной тишине Храм горит. Вместе со всем, что в нем было оставлено.
В полной тишине, несмотря на то, что в нескольких десятках метров от строения находятся десятки тысяч людей, слышно, как горит пламя, как падают доски, как горят фото и записки. В какой-то момент вся постройка рушится, и кто-то в толпе не выдерживает и кричит, обращаясь к пламени «I love you». Толпа подхватывает и со всех сторон слышится «I love you», уходящее в небо, в пустыню.
Тут сдают даже самые крепкие нервы, сдержать слезы не получается.
Говорят, что некоторые бернеры едут на плайю из года в год именно ради Храма. В это не сложно поверить. Всем нам есть, что отпускать и с кем прощаться, а сгорающий до последней щепки Храм будто помогает на уровне физического и визуального восприятия понять, что все проходит.
Сжигание Храма последнее действие фестиваля. Большинство уезжают сразу после, чтобы избежать многочасового выезда. Мы уезжали в понедельник (выезд занял 8 часов). Те, кто остается, собирают оставшийся мусор, чтобы оставить место девственно чистым. Принцип «без следа» свято соблюдается всеми бернерами. Нам важно оставить плайю в том виде, в котором она была до приезда. Мы все надеемся через год вернуться сюда, чтобы прожить еще одну жизнь в сказке Burning Man.
Украинка Лариса Вайпан с мужем Александром путешествуют по миру и уже посетили больше 50 стран. В настоящий момент они исследуют Непал.
Читайте также:
Блог Л.Вайпан Burning Man. Часть 2: чем занять себя в пустыне
Блог Л.Вайпан Burning Man. Часть 1: Как это организовано
