Однажды в Мексике. Продолжение

Я не то чтобы алкоголик, но на вторую неделю руки дрожат. На самом деле я не пью крепкие спиртные напитки с института, а последнее предложение написал, чтобы добавить брутальности рассказу. Но что уж точно правда, так это то, что на рейсах мексиканской авиакомпании Interjet разносят бесплатный виски. И эту компанию называют лоукостером. Я думаю, отечественной «Победе» нужно срочно отправить делегацию в Северную Америку и перенять передовой опыт коллег. Если бы на рейсах «Победы» разносили бесплатный виски, ее бы не клеймили почем зря, и у нее была бы лучшая репутация в России. Ну а пока бокал с виски дрожал в руке у моего коллеги со Второго канала. В глазах у него была поволока и счастье. Я тоже люблю поволоку и счастье. Но дуракам вроде меня для этих двух штук приходится приложить больше стараний.

Наш самолет летел из Толуки в Лос-Кабос. Ни для кого это ничего не значило, но для меня значило многое. В Толуке мы работали. А в Лос-Кабос летели отдыхать. Пусть и на один день. Подо мной подрагивало кресло самолета. В окне подрагивало крыло. Это кресло и это крыло были частями российского самолета под названием «Сухой Суперджет». Но никто из пассажиров не выказывал обеспокоенности. Кажется, я теперь понимаю, почему на борту разносили бесплатный виски.

Первым делом в аэропорту Лос-Кабоса меня задержали за контрабанду. Рюкзак обыскали и нашли в нем два яблока. Яблоки конфисковали. Я так и не понял, почему из одного мексиканского города нельзя перевозить фрукты в другой. Но не посадили на пять лет, и на том спасибо. Встречу вообще сложно было назвать радушной. Передо мной никто не расстелил красную ковровую дорожку. Стройная девушка в купальнике не надела мне на голову цветочную гирлянду. И даже духовой оркестр не играл что-нибудь из ранних Prodigy в честь моего прибытия. Лос-Кабос, я это запомню.

По правилам хорошего тона, принятым в среде графоманов-неудачников вроде меня, нужно пояснить, что такое Лос-Кабос и примыкающее к нему море Кортеса. Это что-то типа Чукотки и моря Лаптевых в России, только с другой стороны термометра. Не знаю, кем был Кортес, но, судя по имени, — каким-то известным пиратом. С таким именем пиратом быть на роду написано. Наверняка на дне моря, названного в его честь, до сих пор покоятся десятки галеонов с испанским золотом. За что я люблю испанцев, так это за галеоны с золотом. За галеоны с золотом я вообще готов простить многое. Захотите со мной помириться после ссоры, имейте это ввиду.

Именно здесь я понял, почему в Мексике изобрели сомбреро. Солнце давило сверху своим авторитетом, подкрепленным сорока с чем-то градусами. Еще немного, и я сам готов был изобрести сомбреро из того, что под руку попадется. Но за следующим углом меня поджидал отель. Рядом с крыльцом, в тени здания, с буддистским выражением на лице стоял охранник с большим автоматом. Всем своим умиротворенным видом он демонстрировал, что Лос-Кабос — самое безопасное место в Мексике. Я почему-то тут же почувствовал себя банковской ячейкой. В отелях, которые охраняют вооруженные люди, я еще не останавливался. Невозмутимое лицо и автомат не располагали к длительным фотосессиям. Поэтому я демонстративно отвернулся и сфотографировал полицейскую машину, которую можно смело снимать в постапокалиптических фильмах, где повсюду на городских улицах свирепствуют уличные банды, зомби, ну, или на худой конец поклонницы группы «Ранетки».

Когда паспортные данные банковской ячейки были переписаны, милая девушка мексиканской наружности указала, куда мне идти. То есть, дорогу в номер. Там меня ждали запах сырости и куски штукатурки на дне ванной. Общее впечатление от номера портил вид с балкона. Вид был прекрасным.

В таком номере впору проводить медовый месяц и прочие веселые беззаботные глупости. Для этого нужно было только выгрести штукатурку со дна ванной. К счастью, в соседней комнате расположился мой оператор, так что мне был гарантирован спокойный и продолжительный сон. А ведь кому-то не так повезло.

Первым делом я направился к морю. Море для нас, сибиряков, — некая диковинка. Для сибиряков вообще удивительно, что вода может быть не в твердом, замороженном виде, и по ней не покатаешься на санках, лыжах или снегоходах. Еще удивительнее, что воду нельзя взять в руку и не залепить этим твердым, хрустящим комком в лицо Грише из соседнего класса, который слишком широко улыбнулся Ане из седьмого «Б». Все, кто улыбались Ане из седьмого «Б», получали от меня снежком в лицо. В конце концов, в нашей школе никто больше не улыбался.

Ох уж это море! Острые гребни волн, разрезающие пронзительно голубое небо. Пена, завивающаяся причудливыми узорами вокруг щиколоток. И размеренный глубокий шум, то нарастающий, то замирающий на мгновение, то затем вновь продолжающий свое движение, подобно маятнику. Этот звук накатывающих волн — один из лучших звуков во Вселенной. Под этот размеренный шум так приятно засыпать, как ни под какой другой. Разве что под крики о помощи врагов, запертых в подвале.

Любой бы на моем месте удовлетворился быть банковской ячейкой на берегу моря. Банковская ячейка в рублях возликовала бы уже после того, как узнала, что пиво в этом маленьком рукотворном Эдеме разливают бесплатно. Ладно, не пиво, а то, что мексиканцы называют пивом, но тем не менее. Но мне этого было мало. Я хотел быть Кортесом и покорять чужие галеоны. Поэтому смело покинул отель, охраняемый буддистом с автоматом, и отправился гулять. Ну а если честно, я просто хотел купить в супермаркете текилу.

Мне кажется, охранник в нашем отеле был лишним. По пути меня ни разу не убили, не изнасиловали, и даже не спросили закурить. Меня сопровождали лишь кактусы и шорох шин пролетающих мимо автобусов. Автобусы были белыми или желтыми, но неизменно большими. В таких в Штатах возят детей, а в Мексике — мексиканцев. Я был ни тем, ни другим, поэтому просто гулял, наслаждаясь 40-градусной жарой. А жара, кажется, наслаждалась тем, что капли пота текли по моим вискам, плавно спускаясь до лодыжек.

Контрабандист и журналист, я шел уже два километра, попутно проклиная то, что не знаю расписание местных автобусов и испанский. Незнание — вот бич нашего времени. Если бы я знал, что супермаркет так далеко, а мой сибирский организм так плохо предрасположен к жаре, я бы ни в жизнь не согласился на эту командировку. Если бы я знал, что «Черная принцесса» придет в том забеге лишь третьей, я бы никогда на нее не поставил. Если бы я знал, о чем пишет Захер-Мазох, я бы никогда не сказал, что являюсь поклонником его творчества на экзамене по литературе. Но отступать было некуда, за мной, как говорят, Москва, и прочие российские города до кучи. Так что я шел, обливаясь потом. Или, если взять более подходящий глагол для этих условий, брел. На встречу брела старая кляча с мексиканцем на спине. Вот такой клячей, пусть и без мексиканца, я себя и чувствовал.

Ни одну девушку я не желал так, как этот супермаркет. Вот он появился на горизонте, и я из последних сил устремился к нему. Внутри был кондиционер, несколько мексиканцев, дыни, и мое красное от возбуждения лицо. Так я желал этот супермаркет.

Я уже привык все сравнивать с российскими реалиями, так что сравню и сейчас. Супермаркет на мексиканском курорте — это что-то вроде нашего «Ашана». Только со свежими продуктами. Не знаю, куда они дели все свои гнилые помидоры, возможно, кто-то предупредил о моем приходе. Прилавки лоснились от обилия фруктов и овощей. Лица кассиров лоснились от обилия денежных купюр, которые я выкладывал на прилавок. Обычно я использую литературный прием с повтором три раза, но так и не смог придумать, что еще могло лосниться в этом магазине.

Два самых популярных товара — перец и кактусы. Кактусы можно купить как в цельном виде, так и нарезанные. Думаю, традиционный мексиканский суп варится как раз из кактусов. Потом суп заворачивается в лепешку, потому что все в Мексике заворачивается в лепешку. Уверен, даже трупы членов наркокартелей заворачивают в лепешку. Что касается перца, то без него вообще не обходится ни одно мексиканское блюдо. Есть даже конфеты с перцем. Что уж говорить о банальных орехах.

Мне уже было лучше. Кондиционер привел в чувство. Нашинкованные мелкими кусочками кактусы вернули чувство юмора. Мексиканские девушки, которые шли на встречу, направили тестостерон в нужное русло. У меня по-прежнему не было сомбреро. Но что такое сомбреро, когда есть тестостерон?

Этот рассказ и так затянулся. Поэтому дальше будут краток, через запятую. Вечером была поездка в сердце мексиканского курорта и все та же адская жара. Какой-то ресторан и отвратительная, пережаренная рыба. И этот паренек, внимательно смотрящий на меня из местной забегаловки своими яркими прищуренными глазами. Из-под его шорт рельефно выделялись коленки, а во взгляде читалось одно — когда он вырастет, он приедет в Россию, и тоже напишет что-нибудь едко ироничное. На самом деле ироничное, а не так, как у меня.

Следующее утро выдалось невероятно красивым. Я с трудом просыпаюсь рано, но в этот день как-будто какая-то волшебная сила заставила меня это сделать. И я ни разу не пожалел. Вокруг все полыхало. Море жгло глаза своими отблесками. Волны бесновались оранжевыми всполохами. И только пеликаны темными тенями проносились посреди этого кровавого безумия.

На обратном пути в аэропорту меня опять чуть не задержали. Думаю, это уже традиция. На этот раз за то, что я фотографировал американский военный борт, приземлившийся неподалеку. Следом будет возвращение в Толуку. Потом двухчасовое путешествие до Мехико с водителем, который не понимает по-английски. Еще пересадка в аэропорту Амстердама, в котором мы застряли на несколько часов, потому что наш рейс отменили. Ну и на память — бутылка текилы. Она так и стоит сейчас в моем импровизированном баре. Я до сих пор не понимаю, зачем я ее купил. Ведь, как я уже говорил, крепкие спиртные напитки не пью. Но если вам интересно, продам недорого.

Сергей Дик – непрофессиональный фотограф, непрофессиональный путешественник и старающийся не изменять своей профессии журналист.

«В поездках я стараюсь притвориться камнем, деревом или какой-нибудь заезжей звездой. В конце жизни планирую написать книгу. Некоторые главы уже написаны в моем ЖЖ».

 

Читайте также:

Блоги Сергея «Однажды в Мексике», «Антверпен: город, где приятно гулять и по улицам, и по магазинам» и «Нью-Йорк: первое впечатление»